Не всё об Эдуарде Лимонове...

В Остии, под Римом, живой маэстро Лимонов ведёт диалог с мёртвым маэстро Пазолини на месте его гибели.

Rolling Stone Russia

https://www.youtube.com/watch?v=xW-SsANj990

Опубликовано: 12 июн. 2017 г.

Сорок лет спустя старые друзья, легенда панк-рока МАРКИ РАМОН (The Ramones) и русский писатель и политик ЭДУАРД ЛИМОНОВ встретились в московском клубе Yotaspace. Каждый из них уже вошёл в историю. Каждый из них – рок-звезда, каждый из них – живая легенда.

---------------------------------------------------------------------------
(c)
Встреча с Марком, который Рамон из Рамонс

Вчера я встретился со старым приятелем Марк Белл его зовут, а известен он как Марки Рамон, они приехал в Москву с концертом группы Рамонс, там уже один молодняк, старые все вымерли.

Познакомились я и Марк в 1977году в Нью Йорке в саду у мультимиллионера Питера Спрэга,
это 6, Sutton Square, моя девушка Джули работала тогда там хаузкипером, а гёрл-френд Марка,- Maryanne была школьной подругой Джули. Через девушек , короче, познакомились.

Марк тогда был барабанщиком у Ричарда Хэлла (хронологически Хэлл был.пожалуй первый панк-рок идол, с его винилом Blank generation ) но чуть ли не в том же году ушёл к Рамонс.

И вот прошли 40 лет, а сорок лет, блин, прошли !
Марк и я выглядим, впрочем неплохо для таких сроков.
Побеседовали, минут двадцать для журнала Rolling Stone, и на видео нас сняли.
Скоро, я думаю, всё появится.

Пётр Беленок художник картины (на фотографии). На картине можно рассмотреть Лимонова и Елену.

В пиджаке работы Лимонова Э. В. стоит Вагрич Бахчанян, художник, умер недавно в Нью Йорке.

В нижнем левом углу фотографии - работа Анны Рубинштейн - женщина-ведьма, предчувствие Елены.

.


БЫВШИЙ ФАВНОМ

Я написал первые сто страниц этой книги и вызвал к себе друга и нацбола первого призыва Данилу Дубшина на помощь. Он и его спутница Светлана последнее время выручают меня — перепечатывают в компьютере мои рукописи. Дело в том, что мои книги я пишу ручкой по бумаге, старомоден я.

Данила взял сто страниц, я ему сделал кофе, и тут он мне сказал следующее:

— Звучит цинично, но у меня для вас подарок, для вашей книги. Ваш друг Женя Бачурин умер.

— Когда?

— Не то первого, не то второго января.

— Хм. Действительно, подарок. О нем можно многое написать. Несколько лет подряд я тесно с ним общался. Свой медовый месяц с Еленой в 1973-м мы прожили у него в мастерской, на Уланском переулке.

Так мы цинично переговаривались. Данила пил кофе на кухне, а я ходил мимо него, благо кухня длинная и узкая. В моей пестрой жизни худенький старичок Бачурин (вот он глядит с фотографии из его некролога в газете «Новые известия») присутствовал несколько лет. Яркогубый, самоуверенный молодой человек был мне старшим братом, наставником и учителем. Слава богу, я его не слушал, рос, как мне заблагорассудится.

Бачурин, второстепенный бард и второстепенный художник. Ершистый и злой человек. Я, по-моему, был его слабостью. Мне кажется, он восхищался не только моим поэтическим талантом, ярко проявившимся как раз в те годы, когда мы с ним дружили, в 1968–1974 годах, но он восхищался и моей безрассудностью «гуляки праздного».

Таким гулякой праздным он изобразил меня в песне, подаренной им мне на мою свадьбу с Еленой Щаповой, впоследствии героиней романа «Это я, Эдичка».

В песне есть строки:

Я в последний раз займу у друга денег,
В час получки захватив его врасплох.
Он в последний раз мне скажет: «Ты бездельник!»
А потом, чтоб я ослеп, а потом, чтоб я оглох…

Есть в этой же песне строка:

Я в последний раз женюся на блондинке,—

( Collapse )
.

.


САШКА-ЦЫГАН

Сашка Тищенко жил на Тюренке, сейчас сказали бы: частный сектор. Неказистые в основном домишки, за заборами из черных от времени досок.

Сашка был (потому что давно умер уже, нет его) такой себе скорее высокий, плоский парень, похожий на цыгана. Когда он расчесывал после речки (мы все ходили на ближнюю речку, она была границей с другим районом — Журавлевкой) волосы, то они непослушно загибались, а высохнув, шли волной. Усики у Сашки пробились очень рано. Нос у него был почему-то всегда красноватым, брюки у него были длинные и неуместно широкие в эпоху узких брюк. Еще он всегда подтанцовывал и играл на гитаре. И дружил, пока тот не умер, с другим нашим гитаристом, Витькой Проуторовым.

По всей вероятности, в нем была какая-то часть цыганской крови, но не очень много, потому что парень он был скорее дружелюбный и не скандальный.

А вот еще что: чуб! У него был чуб из-под кепки! Вряд ли у всех ребят тогда были чубы. Я бы помнил, а у него был.

Он не входил в элиту нашего класса, но, поскольку жил на Тюренке, в глубине ее, из школы он возвращался с элитой вместе.

Вита Козырева, Лара Болотова, Лина Никишина — три грации плюс три Ляха — Ляхович, Ляшенко и собственно Лях, плюс Витька Проуторов, вот они были элитой. Но к Витьке Проуторову автоматически, довеском полагался им Сашка Тищенко.

Почему я о нем вспомнил, о Сашке? Да купил в «Перекрестке» вишен, вот почему.

А у Сашки в саду росли вишни. Как-то раз я отправился с одноклассниками собирать вишни с деревьев в Сашкином саду.

Помню себя, стоящего в кроне дерева ниже Леньки Коровина (Ленька потом быстро вырос из маленького в дылду, поступил вместе с Головашовым в танковое училище, стал майором и, кажется, жив до сих пор, а вот Витька покончил с собой, хотя его мать самоубийство отрицала). Стоим, нас щекочут листочки, и обираем вишни, главным образом себе в рот.

Вполне законно, а не украдкой. Ибо мать Сашки Тищенко сказала «Iште, хлочики, а шо не з'iште, то в банку покладайте». Надо сказать, что первые полчаса банкам вишен не доставалось. Но, наевшись до оскомины, мы стали кормить вишнями банки.

Вишен было много, листьев мало, поэтому, слезая с вишен, мы видели, что ведра, стоящие там же в саду, полны.

Так и вижу эту сцену — корявые старые вишни, небольшой костерок горит, мы, соученики Сашки, стоящие по двое, а то и по трое в деревьях, уперев ноги в развилки. Листьев мало, вишен много. И грустно-грустно.

Не уверен, что мне было грустно тогда. Но уверен в том, что грустно сейчас. Зачем был Сашка Тищенко? Затем, чтобы подыгрывать второй гитарой Витьке Проуторову, сидя на табуретке в недостроенном доме Витькиной матери и его отчима? А Витька помер от сердца в 1968-м, бежал на работу на радиозавод (я дорогу от его дома до радиозавода, закрыв глаза, вижу всю до деталей, до серой пыли вдоль бровки тротуара). Прибежал, сел отдышаться, да и умер там. Не проснулся, как ни теребили его девки в белых халатах. А Сашка остался не у дел. Что он делал все эти годы, которые ему оставались, все сорок или сколько там лет? Я не знаю. Играл на гитаре? Водку пил? Я не воображаю, что Сашка был затем лишь, чтобы состоялась сцена сбора вишен в его саду. Чтобы я запомнил эту сцену и через добрые полвека связал в честь его пару страниц. Не воображаю, но, видимо, так.

От большинства людей мало что остается.
.

.


ДВА КЛАДБИЩА (вместо предисловия)

В дождь

Когда-нибудь нужно было это сделать. Я-он ехал в «Волге» по харьковским улицам вслед за «шевроле» авторитетного бизнесмена, где рядом с бизнесменом сидел его друг — авторитетный полковник, что называется, земляки, друзья детства. Шел сырой, осенний с виду, хотя и теплый дождь. Я-он отправился на поиски могилы Анны Моисеевны. Вторая половина сентября 2007-го.

Ну да, когда-нибудь нужно было это сделать. Если судить по его-моим снам, то она этого хотела, чтобы он пришел, потоптался рядом, что-нибудь сказал, может, нравоучительное, а лучше жалостливое, может быть, даже отругал ее.

Вообще-то ей, если по старым церковным и моральным правилам, лежать на кладбище не полагалось. Она ведь была самоубийцей. Повесилась осенью 1990 года на ремешке от сумочки на улице Маршала Рыбалко. До такой степени жизнь ее достала. Но старые морально-церковные правила давно никем не соблюдаются, поэтому ее похоронили по-людски, со всеми, за семейной оградкой рядом с папой Моисеем.

( Collapse )
.

.

СТРАНА ЛИМОНИЯ

Помню, однажды нарвался «Вконтакте» на чей-то статус о песне Канье Уэста «I’m a God», автор с восторгом школьника называл Уэста главным эгоманьяком человечества, мол, за это можно ему простить и чудовищные рифмы, и отнюдь не идеальную манеру читки. Наивно. Главным эгоманьяком мира уже лет тридцать остается великий русский гонзо-журналист Эдуард Вениаминович Савенко, also known as Лимонов. По сравнению с нашим Лимоновым ихний Уэст — застенчивый скромняга.

Про Лимонова написано немало. Но мы все же поговорим о том, что он сделал для хип-хопа в свои немолодые годы. Вклад этот столь огромен, что мы считаем Эдуарда Вениаминовича главным русским негром после Пушкина.

Я люблю Лимонова. Скажу честно, перед Лимоновым сложно устоять. Вот читаешь «Книгу Мертвых», где старик пишет об умерших без доли почтения и уважения — уже хорошо, уже дерзко. Дерзость — один из главных плюсов Лимонова, он прекрасен в своей дерзости. Вот ругает он Довлатова за отсутствие души. Что есть Довлатов? То же самовосхваление, бахвальство, позиционирование себя выше всех остальных, но все это сквозь рефлексию и самобичевание. Герой Довлатова прекрасно понимает, что он лузер и говно, но скрипя зубами, считает такую позицию единственно верной.

( Collapse )

.

Фестиваль-мемуары «Курёхин. Шкипер о Капитане» (в 3-х вечерах)

· приурочен к выходу книги Александра Кана «Курёхин. Шкипер о Капитане»

· с участием автора - Александра Кана (Лондон) и

директора Центра Современного Искусства имени Сергея Курёхина (СПб) Анастасии Курёхиной



ПРОГРАММА ФЕСТИВАЛЯ

Вечер первый. Свободная импровизация

17 декабря 2012 года, 18.00

Московский Дом Книги на Новом Арбате, ул.Новый Арбат, д.8

Впервые в России показ документального фильма «Саксофонная дипломатия» (США, 1983 г.)

Вечер второй. Поп-механика

18 декабря. 19.00

Книжный магазин «Циолковский»

Новая площадь д.3/4 , подъезд 7д. в здании Политехнического Музея (метро «Лубянка», «Китай-город»)

Специальный показа фильма «Божественное безумие» («Divine Madness») (BBC, 1991 г) о Сергее Курехине

Редкие записи «Поп-механики»


Вечер третий. Искусство провокации

19 декабря 2012 г, 18.00

«Библио-Глобус», 1 уровень, ул.Мясницкая, д. 6/3, стр. 1

Александр Кан и его гости будут размышлять о Сергее Курёхине, как о мастере эстетической и политической провокации и показывать одну из последних «Поп-механик».


( Collapse )

«ЕСЛИ БЫ Я СТАЛ МУЗЫКАНТОМ, ТО ПИСАЛ БЫ ЧТО-ТО ТАКОЕ ЗВЕРИНО-ВОИНСТВЕННОЕ…»

Эдуард Лимонов известен как поэт, писатель и оппозиционный политик. За свою удивительно насыщенную и разнообразную жизнь он был близок с крупнейшими русскими и американскими музыкантами. Накануне выхода на лейбле Soyuz Music альбома «Лимоnoff», на котором более 20 исполнителей записали «рок-сюиту на стихи и тексты Лимонова», живой классик рассказал Billboard о своих отношениях с музыкой и музыкантами.

— Мой отец играл на гитаре с большим мастерством — не так, как сейчас играют, а именно с такими сложнейшими аккордами, свободно, очень красиво, — и пел старинные русские романсы.

— Вам не хотелось у него научиться?

— Он пытался меня учить, говорил, девки любить будут. Но я три аккорда освоил и тут же забыл — у меня, видимо, не было к этому таланта. Воспоминание всей моей юности — отец, играющий на гитаре.

— Какую музыку вы тогда слушали?

— Помню, когда еще жил в Харькове, у нас была компания молодых людей, таких шалопаев: бухали и постоянно пели «идут по Украине солдаты группы Центр». Ходили в ресторан в зоопарке, рядом рычали львы, а мы под яичницу с салом пили водку и пели про «солдат группы Центр». В Харькове слушали и The Beatles, у нас была пластинка, где они идут по переходу. Там, по-моему, Ринго Старр босиком, до сих пор помню эту обложку (на самом деле на обложке альбома «Abbey Road» босиком Пол Маккартни. — Прим. редакции)

— Вы любите петь? Часто это делаете?

— Ну, моя жена Наташа Медведева постоянно меня за это шпыняла, не давала петь. А вообще я петь люблю. Раньше это была для меня терапия: если, бывало, вдруг что-нибудь не ладилось, я начинал петь. Но ведь наслаждение от собственного пения не обязательно совпадает с тем, насколько хорошо ты это делаешь. Ты можешь петь ужасно, но эмоционально… До сих пор люблю русские песни. Вот, например, знаменитая «Окрасился месяц багрянцем» — я и сам пою ее, и Наташа для меня очень хорошо эту песню исполняла. Есть песня из цикла о Стеньке Разине — «возле сада городского, возле рубленых хором, целый вечер ходит Стенька, переряженный купцом», сердце щемит, как услышу… Еще я революционные песни любил — «Белая армия, черный барон».

( Collapse )

.

via Пётр (СПб)


Лимонов в отражениях не стесняется

МЛАДШАЯ ЭДА

На двойной альбом «Лимонoff» вошли песни на стихи Эдуарда Лимонова, который прокомментировал для RS этот релиз.

«Лимонoffa», выпущенного компанией «Союз мьюзик», записывала обширная команда самых разноплановых исполнителей, в числе которых «Барто», Паук, Стас Намин и Захар Май. Сам же Лимонов от этой инициативы открещивается и говорит, «что сам ничего не делал».

— Кому в голову пришла идея этого альбома?

— Ну, не мне явно. Это мой друг Сергей Беляк организовал. Он мой друг, адвокат, защитник, плюс ещё и музыкант. Я отнесся к этому весьма отстраненно. Сказать честно, я вообще плохо понимал, что там происходит.

— То есть вы даже не удивились предложению сделать из ваших стихов песни?

— Нет, но я ему не противился. Это достаточно интересно — так интерпретировать мои стихи. Я уже участвовал в похожих компаниях, но там не все пространство было отдано моей поэзии, это были совместные работы.

— Кто занимался подбором стихов для исполнения?

— Они раздавались на выбор, насколько я знаю. Я к этому отношения не имел.

— Чье исполнение вам нравится больше всего?

— Пять или шесть композиций я отслушал... Не могу сказать или выбрать что-то определенное. Просто музыкантам была предоставлена полная свобода.

— Вы сами записали трек «Красная армия всех сильней», почему именно его?

— (Смеется.) Я не знаю что там получится! Записали меня, не записали, что там записали?.. Я, честно, не представляю, что там будет! (Снова хохочет.)

— Еще в одном подобном же проекте приняли бы участие?

— Понимаете, я ничего не делал. Сергей человек творческий, не то, что ему надоела адвокатура, но данной историей занимался он. Я много вращался среди музыкантов, у меня было много друзей: и Сергей Курехин, и Егор Летов, и женат я был на Наталье Медведевой, тоже певице... Мне хватает двух сфер деятельности: литературы и политики, если я ещё и в музыку полезу, то совсем с ума сойду. (Смеется.)

Беседовала Катерина Тарбо-Игнатенко


.